Уральские марийцы. Смерти нет. Похороны

Похороны. Не беспокой нас больше

Марийские похоронные ритуалы так хорошо сохранились, что благодаря им легко понять функции любых похорон. Главная задача – правильно проводить покойника на тот свет, чтобы он не вернулся обратно и не принес с собой беды. У марийцев умерший должен оставаться среди мертвых до тех пор, пока не наступит Кугече, когда он должен прийти в гости. Во время похорон покойника стараются снабдить

всем необходимым для долгого пути и для жизни на том свете – одеждой разных сезонов, полотенцем, деньгами, расческой, палками, нитками трех цветов. Эти предметы кладут в гроб, в котором прорубают окно. В некоторых деревнях мы смогли добиться объяснения, зачем именно нужны эти предметы: палками отгоняют змей и других животных, из ниток получаются качели. Иногда кладут водку, чтобы передать умершим родственникам. Про полотенце – один из самых древних элементов – нам рассказали только однажды, в деревне Сарсы-2: оно нужно для того, чтобы покойник мог по нему выбраться на тот свет.

Брошюра с описанием марийского похоронного обряда. Информация собрана Виктором и Маргаритой Александровыми, работниками клуба в деревне Малая Тавра (pdf).

Если покойному чего-то не хватает, он сообщает об этом во сне и тогда можно передать ему вещи – достаточно положить их на могилу. Когда-то главную роль в похоронах играла марийская одежда. Сейчас в ней хоронят только людей старшего поколения – тех, кто ходит в костюме при жизни и специально откладывает его на похороны. Другие вещи покойного, не надетые на тело и не положенные в гроб, подвешивают на три года – в доме или на дерево у могилы.

Задача тех, кто копает могилу – не уходить с кладбища, не закончив работу: открытая земля не должна оставаться без присмотра. Особенно опасно оставлять могилу на ночь, поэтому хоронить нужно в тот же день, когда ее начали копать. Зимой это бывает сложно, однако условие всегда выполняется.

На похороны и поминки приходят всей деревней – в том числе, чтобы вспомнить и покормить своих собственных умерших родных. После похорон в некоторых марийских деревнях, например, в Нижнем Бардыме, на кладбище проводят специальные ритуалы, перекрывающие покойникам дорогу обратно в деревню: сжигают одежду умершего и проходят через дым от нее, кормят на прощание владыку и сторожа (духов) кладбища, чтобы они хорошо выполняли свои функции.

Марийское кладбище обычно находится недалеко от деревни и в те дни, когда нет похорон, туда стараются не ходить, чтобы не тревожить покойников. В деревне Юва нам удалось услышать довольно подробное объяснение ритуалов, защищающих от неприятностей – покойники их могут принести, сами того не желая: “Когда покойник вот умер, мы оставляем веник, ложим на полати, воду ставим и как бы говорим: “Мойтесь в бане, но нам не помогайте, нам не помогайте!” Или “Замуж за тебя не выйду! – если муж умирает у жены. – Ты там женись, меня не жди!” “Скотину смотреть не помогайте, сами смотрим!” Потому что они помогают уже по-своему, получается. Наоборот помогают”.

Следующее важное событие в потусторонней жизни покойного происходит на сороковой день. В некоторых деревнях – на тридцать девятый, и это для марийцев является важным отличием от русской традиции. Этот день до сих пор называют “свадьбой” – моментом окончательного перехода на тот свет, где покойники должны начать новую жизнь, не связанную с земной, снова жениться или выйти замуж. Поэтому умерших хоронят не по семьям, а по родам – то есть рядом с родителями, а не с супругами. На тридцать девятый или сороковой день родственники снова едут на кладбище, где сначала кормят покойного, после чего везут его домой погостить. Чтобы покормить, нужно не только положить еду, но и сказать “шужо” (“это тебе”, “пусть до тебя дойдет”) и назвать имя. “Говорят, что если имя не назвать, то угощение может не дойти – тот, кто на том свете их распределяет, не будет знать, кому его отдать”, – сказали нам в деревне Верхний Потам.

В деревне Андрейково нам рассказали, что на сороковой день у изголовья могилы оставляют еду для мертвых. Ее кладут на маленькие трехногие столики, рядом с которыми ставят маленькие стулья. Это специальная мебель для мертвых, которая не должна быть похожа на обычную, поэтому у столов и стульев по три ножки. Там же, на могилах, оставляют ведра с пробитым дном, “чтобы на том свете легче было воду носить”.

Первые три года покойника кормят в день смерти, а старых покойников, – то есть тех, кто умер давно – на Семик и Кугече, а также по специальному требованию, если они доносят его во снах. На то, что родственники не приходят на кладбище во время праздников, а также не участвуют в других деревенских поминках, покойные могут обидеться. О мести мы ни разу не слышали, но нам часто рассказывали, что умершие снятся, жалуются на голод и требуют покормить их.

Рассказ о том, как к покойнику подсаживаются другие по дороге с кладбища на сороковой день после похорон.

Что кладут в гроб

В гроб чего кладут? Подушку делают из веников, из листьев веника березовых, потом одевают, что есть, да положат. Если женщина (мужчине все равно), на нее кладут специальный ниже колена и до подбородка материал и нитки трех цветов – черные, оранжевые и зеленые, чтобы качаться на качели, у нас говорят. Потом сверху укрывают покрывалом или чем – и все. Еще одежду взамен, переодеваться-то.

Аня Максимова

Деревня Усть-Маш, Свердловская область

Носки, варежки. Деньги кладут в мешочки – под пазуху туда. На левую пазуху кладут блинчики, специально пекут, а на правую пазуху – деньги. Чтобы деньги были, взаймы не просила ни у кого, без денег-то куда? Три палки кладут для того, чтобы пугать собаку, змею и, когда в гору подниматься. Вот, для этого… Окошко делают. Молодежь-то ведь не знает сейчас – заставляем делать. Он ведь смотреть-то будет, надо ведь ему.

“Качаться на качели”. При переходе на тот свет, согласно верованиям марийцев, умерший качается на качелях. Для этого в гроб кладут нитки, протягивая их вокруг тела наподобие качелей.

“Деньги” – важный элемент похоронного обряда. Бумажные купюры теряют свою ценность при переходе на тот свет – покойному нужно обязательно дать с собой мешочек с монетами, которые звенят.

Людмила Захарова

Деревня Сарсы, Свердловская область

“По-русски”. Во многих деревнях справляют не 40 дней, а 39, когда покойник окончательно уходит в мир иной, где заводит свою новую жизнь.

“Дух привозим”. Привозить духа с кладбища погостить дома – важный ритуал, который сохранился во многих марийских деревнях. Считается, что в это время в машину (а раньше – на телегу) подсаживаются и другие покойники, чтобы погостить у себя дома. Поэтому любые похороны всегда означают, что кладбище открыто и нужно поминать даже тех родственников, которые умерли давно.

40 дней: духи в гостях

Маленькие столики ставят при сорока днях. И почему-то они именно трехногие. Там делают специальный калачик, который сжигается на сорок дней, 40 свечей ставится. Но и по-русски тоже 40 свечей ставятся, ну и у нас тоже 40 свечей ставятся. Но одна какая-то свеча, которую, как сказать… Основная свеча, которая калачиком. Девять оборотов делают. Его намазывают воском и потом за ним следят, чтобы он догорал. Сегодня этот фитиль догореть должен до третьего оборота, три оборота остаются на второй день. На второй день провожают – вот именно на сорок первый день рано утром. Ну, у кого как. Мы этих духов созываем на 40-ой день. Дух привозим. А рядом с этим духом созываем всех остальных, как бы, чтобы она пригласила с собой еще родственников, друзей. И потом уже, когда встречаем дома, обязательно открываем двери везде, чтобы они как бы входили. Усаживаем. И человек – который умерший, 40 дней которому – на этой подушке уже никто не сидит, а на подушке его дух. Когда уже 40 дней заканчиваются, после двух мы их провожаем.

Людмила Захарова

Деревня Сарсы, Свердловская область

40 дней: духи в гостях

Часа в два, в третьем часу провожаем всех гостей, которых он привез, а сам дух этот остается. Проночует и утром как бы по-новой угостишь и по-новой провожаешь. Одного уже, и уже навсегда… Поминальную еду мы выносим в сторону заката, обычай такой у нас. Бросаем на землю. Скотина потом или курочка, кто-то там съедает и вот таким образом провожаем. И выливаем то, что там наливали для покойника, спиртное, чай – все это выливаем, выносим. Этим самым провожаем дух.

“Бросаем на землю”. Иногда поминальную еду три раза закидывают на крышу. Мы наблюдали этот ритуал во время Кугече в деревне Сызганка Пермского края.

Одежда для похорон

С нами жила мама моего отца, она всегда одевалась в марийскую одежду и соблюдала все обычаи. Вечерами к ней приходила соседка, они плели пояса, нанизывая нити на спинку стула. Шили себе одежду, ткали марийскую пестрядь, половики, полотенца. У нас заранее готовят одежду для умерших, так что когда бабушка умерла, у нее все в сундуке было готово. Она была похоронена по всем марийским обрядам. Была одета в марийское платье, передник, белые льняные чулки, сами ткали полотно, завязывали шерстяными нитями, я сейчас таких не вижу. Сверху одевали лапти, потом блестящие калоши – ими тряпочники торговали.

Роза Андреева

Деревня Юва, Свердловская область

“Марийскую пестрядь”. Клетчатая ткань, которая ткалась из фабричных ниток красного и черного или белого и черного или синего цветов.

Одежда для похорон

Роза Андреева

Деревня Усть-Маш, Свердловская область

Ольга Вапаева

Деревня Андрейково, Свердловская область

“В новых вещах”. Считается, что покойник не узнает вещи и не может ими пользоваться на том свете.

Ту одежду, в которой человек умер, полностью тоже ложат. Получается три: в чем он лежит, потом чистую какую-то одежду и ту одежду, в которой он умер. У всех так ведь раньше. У меня брат умер, так тоже так сделали. Он умер летом. Зимние туфли рядышком положили. Всегда, вы, наверное, знаете, у марийцев, не важно лето или зима, когда хоронят человека, обязательно надевают варежки или перчатки. Даже летом.

В новых вещах нельзя хоронить, а если все-таки, например, у человека нет, мы же режем. Купили мы ему, например, брюки и ножницами порезали, или делают дырки, чтобы он в новой одежде не умер. Почему так говорят? Если человека хороним в новой одежде, он не может носить эту одежду, эта одежда до него не доходит. У нас разговор такой. Нельзя человека хоронить, у нас, у марийцев, в новой одежде. Сколько во сне снится: “Галоши не мои, я босиком хожу”.

Ольга Вапаева

Деревня Андрейково, Свердловская область

“В новых вещах”. Считается, что покойник не узнает вещи и не может ими пользоваться на том свете.

Кормить за порогом

Ну вот начнем с более глобального. Муж умер. 40 дней говорят, что тело все-таки в другое измерение… Вы с этим знакомы, да? Несколько тел: физическое, ментальное, там еще какие-то, я не запомнила эти названия. И вот 40 дней тело живет. Мы это тело кормим каждый день, каждое утро. Горячей пищей. Только уже за порогом. Вот у нас главная штакетина – основатель, матка дома, на которой лежат доски, потолок держится и за него гостям можно, живым. А за него – это уже другой силе, которая уже ушла, мертвецам, по крайней мере. И вот мы ставим сюда полотенчико, свечку зажигаем, горячий чай, горячий суп, кашу, что угодно, но только горячее. Сигаретку зажигаем, и рюмочку водки. Все это кормим какое-то время и выкидываем на улицу скотине. На улицу или как получится, лучше, желательно на улицу. Вот 40 дней это идет у нас.

Наталья Шуматова

Деревня Артемийково, Свердловская область

“В другое изменение”. Наталья Шуматова – учительница младших классов, работает в школе в деревне Марийские Карши. Она поет в народном коллективе и чтит марийские обычаи, но кроме того, увлекается разнообразной эзотерикой. Одно время она много общалась с парапсихологом из Екатеринбурга, автором нескольких книг, в которых он излагает синтетические эзотерические взгляды на мир.

Кормить за порогом

Наталья Шуматова

Деревня Артемийково, Свердловская область

Меня угораздило дурочку кормить его там, в зале. Ну, видимо, так любила мужа, что решила там, а потом уже и фотография там стояла. Один раз я пригласила у своей сестры приемную дочь. Переночевать у нас. [Приемных] мальчиков еще не было, но у меня дочь была с ребенком здесь, они пока жили здесь. И вот, легли спать, а он умер в другой комнате, на другой кровати. Я вот

“В зале”. В гостиной – то есть на внутренней территории дома, куда покойников обычно не пускают.

40 дней спала в кровати одна. Каждый божий день, хотя чуть-чуть жутковато, но чего бояться – свой муж. Да, я знаю, что он где-то ходит здесь, ну, чего делать-то? Выживу, не умру, не унесет с собой, надеюсь. И вот мы пошли с Дианой, легли. Ее зовут Диана. Легли на кровать вместе. Около одиннадцати или двенадцати, я уж не помню, бог с ним. Только легли спать, я легла, как вижу, что-то мерещится муж, лицо его, так непонятно. Там ребенок начал реветь, орет невозможно, до изнеможения. Мы выскочили, не знаем, как успокоить девочку. Уже второй час или первый час ночи, уже вторая половина. И ревет, не знаем, как успокоить. Вика говорит, дочь: «Ложитесь, вам на работу вставать, мне-то нет. Я уж как-нибудь справлюсь, вы ложитесь». Ну, легли. А Диана в это время говорит: «Тетя Наташа, я не могу спать. Тетя Наташа, я не могу спать.» «Диана, спи-спи.» «Я не могу спать, – и плачет – у меня голова болит.» Ну, встали, таблетку дала, попили водички, снова легли. А там еще светильник у меня, кровать около окна, и на улице свет еще горит от фонаря. «Тетя Наташа, давайте перейдем на другую кровать.» Уже четыре часа утра. Легли в другую комнату вообще, там заснули, проснулись, готовимся в школу, за стол сели, чай налили. А она мне еще вечером: «Я тебе утром расскажу все. Я тебе утром…» И ничего не говорит. И вот проревела, кое-как выспались, легли, утром сидим. Это зима, декабрь. «Тетя Наташа, – говорит, – вот когда мы с тобой легли спать, я не могу заснуть, посмотрела в окно, я увидела глаза, лицо мужчины». Я говорю: «Какое лицо-то, молодое?» «Молодое.» А она моего мужа не видела ни разу. Ни разу не видела. «Лицо молодое, смотрит на меня.» «Да, будет тебе, показалось, вон в форточки свет, может показалось?» «Нет, – говорит, – Там цветы. Он вдруг сюда положил за горшок и на меня смотрит. Я моргаю, и он моргает.» Вот так вот. Я говорю: «Иди фотографию смотри, это он? На мужа.» «Да, – говорит, – это он.» Ну вот, что тут скажешь после этого. Но я поняла. Он хотел лечь со мной рядом.

Ольга Роюкова

Деревня Сарсы, Свердловская область

Подготовка тела

Одели-то мы ее, конечно, не в марийское. В марийское трудно одевать, одели в то, что она любила одевать. Я сразу сказала: «Одеваем вот это, вот это, вот это». Два платка. Один просто и сверху еще, ее платки, какие она одевала часто. Это уже выбирала я, раз уж жила тут рядышком. Одели все – юбку, кофту, блузку, платки – все, что она любила надевать, мы ей одели. Да, есть там, дай бог вспомнить, положили марийское платье рядом с ней, сестра это уже сделала.

“Искать ходить”. Имеется в виду, что мать может вернуться в дом после похорон в поисках своей крови. Не только тело, но и вещи, принадлежащие умершему, не должны оставаться в доме, иначе он может прийти за ними.

Омыли ее, веником, как в бане как будто, все это сделали, потом занесли домой, и вот ведро, ковшик, мочалку, веник, которые все это используются, уносятся на кладбище, там ведро, ковшик оставляется, а мочалку, веник – сжигать нужно. Да? Я уж не помню. И во дворе на доску ложили, уже снежок был. Мыли, чуть-чуть повернули, и у нее кровь, неприятно говорить, конечно, кровь вытекла изо рта на снег. Сноха мне говорит: «Собери, чтоб не было здесь, а то потом она будет искать ходить все это, свою кровь». И покрывало, все что замаралося, это все в могилу с ней тоже отправили. Доски они сжигаются. Сжигаются или в могилу опускаются. Покрывало, снег, который я собрала в мешочек, в двойной мешочек, тоже рядом с ней положила, в гроб уже положила.

Сшиваются три мешочка из белой ткани. Один для денег, монетки ложатся, а во второй мешочек ложатся блинчики, такие маленькие – оладушки, ложатся рядом с ней. Она сама еще почему-то говорила: «Вот умру, мне обязательно положьте зеркало, обязательно положьте расческу, платочек носовой, обязательно, чтобы это у меня было». Я положила это все ей. Кольцо одевается на левую руку, как бы отпускается, чтобы она мужа… [чтобы] отпустили ее. Вот, одели кольцо. Ложатся три цвета нитки длинные. Обязательно три цвета ниток ложится. Что еще положили-то? Туфли ее положили. Палки ложатся – это уже на кладбище.

Полотенце

А, длинное полотенце еще ложится рядышком. А полотенце это, ну, предки, наверное, были правы и кому-то приснилося когда-то, что якобы покойники водой утекают, как в воде текут. Если положили полотенце, они этим полотенцем выбираются на берег, а если кому не положили полотенце, они так как бы и уплывают вместе с водой, не спасаются, получается. Для этого ложится полотенце. Если у кого длиннее, тем легче выбраться на берег. А палки ложатся, это уже на кладбище. Три палки – это в гору забираться, собаку отгонять и змею отгонять. Такое еще есть поверье. Окошко вырезали. Хотя в городе покупали – не было. Окошко там не делается же, в ритуальных этих услугах. Сюда приехали, сестра приехала мамина, тетка получается моя, она заставила вырезать окошко обязательно. Сами вырезали. Мужчины, братья ее. Сделали ей, стеклышко поставили, как окошко.

“Покойники водой утекают”. Река и вообще вода – частый мотив в связи с покойниками. Если слишком сильно плакать, то они жалуются во сне, что лежат в воде. Если обидеть реку, это может привести к новому покойнику в деревне и т.п.

“Собаку отгонять”. В некоторых версиях – лягушку.

“Начальники”. Речь идет о духах, которые защищают кладбище: начальник того света, его помощник, дух кладбища.

Начальники того света

По ту сторону у них тоже есть свои боги, так сказать. Не боги, а вот именно… Слова, допустим, я скажу: Киямат торалан шужо, Киямат саузлан шужо, Капка оролан шужо – это именно те начальники, так сказать, которые находятся по ту сторону и которые их ждут и принимают. И только потом уже говоришь (маму звали Таня, Татьяна), я говорю: «Таня, авай шужо». И только потом уже начинаешь перечислять тех, которые уже твои родственники, друзья, знакомые уже ушли. Их уже. Обязательно эти три слова надо сказать. Иначе говорят, что до усопшего то, что ты ложишь, не дойдет.

Сестра звонит один раз, была на работе, прямо ревет и ревет. Чего, говорю, ревешь? «Не могу, – говорит, – вот реву и все. Сама не знаю от чего. Реву и реву.» Я говорю: «Быстро пошла в свою комнату, – у нее от солнца на закат получается окно же, – Маме поставила быстренько свечку, зажгла». Потом звонит – все, как рукой сняло. Она ее заставляла реветь, даже просто так. Она ревет и ревет. Не могу, говорит, понять, чего реву. Она вот ее как-то пугала. Выйду – говорит – и как будто тень такая. На крыльцо или еще куда-то. Потом поставила опять, свечку зажгла, сижу, телевизор работает и телевизор как потухнет ни с того ни с сего. Я говорю: «Ты свечку зажгла, телевизор-то какого черта включила. Это мешает ей». Выключила и все.

“Пугала”. Покойники теряют свойства личности, поэтому даже родная мать может испугать или утащить в мир мертвых. Встречаются сны, в которых мать приходит с того света за своими детьми. В этих случаях важно не есть ее угощения и не идти на зов.

Все, говорю, понятно с тобой. Чего ты хотела от нее. Не знаю, я верю, что это она, мама, ходила. Она вот тоже, как мама, на годовщину не приезжала – заболела. Потом я ее отругала. Не приехала, говорю, вот тебе она ходит, тебя пугает, вот тебе и ревешь, ничего не делаешь. Надо почитать, приезжать. Болеешь – не болеешь, надо было. Потом все-таки приехала, на кладбище с зятем сходили, покормили. Тоже такая упертая, как мама. Хотя она сама ее ругала, что не ходишь никуда. Ты, говорю, сама такой стала. Теперь сама поняла, что что-то такое связывает, что-то есть такое, что надо почитать усопших, тем более родителей, близких.

Анна Столбова

Деревня Курки, Свердловская область

“На сено”. Сено встречается, в том числе, в христианской традиции, где им устилают пол во время Рождества – как напоминание о хлеве, в котором родился Христос. В других традициях, например, в Полесье, появление сена означает близкую смерть.

Умереть на сене

Моей мамы уже 19 лет нет. Она умерла без двадцати двенадцать ночи, а где-то часов в шесть, в седьмом часу вечера сказала мне: “Доченька, когда я начну умирать, меня опускайте с постели на сено, на пол. Сено занесите, приготовь мне сено”. Я никогда не слышала о таком. Раньше, видимо клали умирающих на сено. Моей маме было 93 года. И откуда у меня слова нашлись, говорю: “Все равно мою маму заберете, забирайте поскорее, чтобы она не мучилась.” Это я сама, лично сказала ей. И она всего через час умерла. Быстро умирала, не мучилась. И погода хорошая была.

Анна Столбова

Деревня Курки, Свердловская область

Умереть на сене

Родные зовут к себе

Когда я молоденькая была, напротив нас мужчина 38-ми лет умирал от рака желудка. Он до последнего момента был в здравом уме и трезвой памяти. И когда уже у него время начало подходить, он говорит: “Выведите меня на улицу, я хочу на солнце в последний раз посмотреть”. Его подняли, вывели во двор. Он говорит: “Все, теперь можно ехать. Мои родители, мои мать с отцом на паре лошадей и вся моя родня. Мне пора уходить”

“Мои родители”. Если человеку рано умирать, важно не поддаваться на приглашение умерших родителей. Например, если поесть их еду во сне, можно сильно заболеть. Однако перед смертью, если ее ждут, покойников часто видят, причем, не во снах, а “наяву” – кто-то стучит в окно, ходит под дому и т.п.

А если больной человек, который на исходе уже, лежит, мучается и не может отойти, у него вещь какую-нибудь – одежду или рубаху, или у женщины головной убор – разрубают на куски топором и через ворота бросают, чтобы его скорее унесли из этого дома.

текст, видео:

НАТАЛЬЯ КОНРАДОВА

фото, видео:

ФЕДОР ТЕЛКОВ, АЛЕКСАНДР СОРИН

фото: АЛЕКСЕЙ ЕРШОВ

дизайн сайта: АНАСТАСИЯ ЛЕБЕДЕВА

видео: АНАТОЛИЙ КУРЛАЕВ

веб-дизайн: ИЛЬЯ ФИГЛИН

партнеры проекта:

Новосибирский государственный

краеведческий музей

Фонд «Президентский центр

Б.Н. Ельцина»

текст, видео:

НАТАЛЬЯ КОНРАДОВА

фото, видео:

ФЕДОР ТЕЛКОВ, АЛЕКСАНДР СОРИН

фото: АЛЕКСЕЙ ЕРШОВ

дизайн сайта: АНАСТАСИЯ ЛЕБЕДЕВА

видео: АНАТОЛИЙ КУРЛАЕВ

веб-дизайн: ИЛЬЯ ФИГЛИН

партнеры проекта:

Новосибирский государственный

краеведческий музей

Фонд «Президентский центр

Б.Н. Ельцина»