Бытовая магия и колдовство – тема, на которые марийцы не очень любят говорить. Это связано не только с запретами, но и с тем, что в марийской деревенской жизни понятия “магии” и “колдовства” работают иначе, чем за ее пределами – в городе, в массмедиа, “у русских”. Ежедневную практику мелких заговоров и просьб к духам сами марийцы считают молитвой, а не колдовством. Под словом “колдовство” они понимают, скорее, действия, направленные на причинение ущерба другому, и не уважают тех, кто, по их мнению, занимается колдовством. Ни одного человека, который бы признался в колдовстве, мы не встретили, однако многие марийцы говорили, что такие существуют.
В деревне Малая Тавра от бывшего участкового полицейского мы узнали, как родственники подозреваемых пытаются влиять на ход событий: подкидывают в кабинет маковые зерна или ветки трех деревьев – предметы, однозначно связанные с колдовством; передают задержанному одежду покойного родственника, в которой заключается особая сила. В деревне Нижний Бардым нам рассказали и о ”керемете” – специальном месте для колдовства, куда можно принести носильные вещи, чтобы причинить вред их хозяину.
В Андрейково мы узнали, что в четверг пасхальной недели – в тот самый день, когда покойники выходят с кладбищ, чтобы навестить родные дома – готовят “четверговую соль”. В отличие от православных, которые тоже делают в печке черную четверговую соль, марийская дословно переводится как “плевательная соль” – говоря магические слова, в нее нужно плевать.