Уральские марийцы. Смерти нет. Марийская религия

Традиционная марийская религия: из города в деревню

В1980-е годы в республике Марий Эл началось движение по возрождению марийской культуры. Его главной силой были журналисты, этнографы и другие активисты из среды йошкар-олинской интеллигенции. Появились марийские общества и карты (марийские жрецы), которые проводили первые коллективные моления в рощах, стали издаваться книги на марийском, проводились конкурсы марийской песни, а затем возникла и популярная эстрадная музыка на марийском языке. Некоторые исследователи называют традиционную марийскую религию неоязычеством, другие – национальной религией. Так или иначе, официальная религия республики Марий Эл – это новое явление, синтез деревенских культов, христианства и этнографических реконструкций.

В уральских марийских деревнях традиционные низовые культы сохранились гораздо лучше, чем в Марий Эл – на протяжении всего советского времени люди соблюдали обряды, справляли праздники, практиковали бытовую магию и молились местным духам. До войны, а в некоторых деревнях и в позднесоветское время, марийцы ходили в священные рощи, которые были у каждой деревни. Нам особенно часто рассказывали о молениях во время Великой Отечественной войны – послабления со стороны советской власти коснулись и не христианских религий. В 1980-е отдельные люди продолжали ходить в рощи, но коллективные моления практически исчезли. В 1990-е мода на возрожденную марийскую религию пришла и на Урал. В результате чего под деревней Сарсы были восстановлены ежегодные моления и появился карт. Он принимает участие во всемарийских съездах картов в Марий Эл, где представляет уральских марийцев.

В уральских марийских деревнях марийская традиционная религия поддерживается местным фермером Владимиром Айметовым. На его деньги под горой со священной рощей была построена баня, в которой, согласно традиции, нужно мыться перед молениями. В июне, в районе Петрова дня наиболее активные участники движения за возрождение марийской культуры поднимаются на гору с жертвами – домашними птицами или скотом. Айметов же разглядел в своем коллеге и сотруднике Леониде Канакаеве будущего карта, и теперь тот заканчивает неформальное обучение у старшего карта Бориса Александрова. О марийской вере Айметов говорит в терминах эзоотерики – “энергия”, “сила”, “медитация”. “То есть какая-то энергия непонятная на том свете есть. Мы ее богом называем, а она энергетическая какая-то сила,” – сказал он в интервью.

Айметов продолжает строить новые молельные места. Недавно он оборудовал одно недалеко от своего дома, в деревне, там, где, по рассказам старших, до революции молились его предки. Имена богов, которым принято молиться, марийцы не помнят, поэтому Айметов настоял на том, чтобы на новом месте на всех деревьях были таблички. Айметов и члены его семьи каждый год приносят жертву богам.

Несмотря на отсутствие знаний о пантеоне богов и интерпретации марийской веры как манипуляций с некоей энергией, в марийских деревнях осталось много следов прежних культов. Так, во всех деревнях нам рассказывали о запрете рубить деревья, которые стоят на местах, где раньше молились, и о наказании, которое всегда следует за нарушением этого запрета. То же касается запретов на работу по время Кугече, а также правильного отношения к умершим – их нельзя забывать, нужно регулярно кормить, но при этом нельзя вступать с ними в контакт, когда они приходят во снах.

Тоня Николкина из деревни Нижний Бардым рассказывает о том, как уральские марийцы молились раньше, и о керемете – специальном месте для заговоров и “черной магии”.

Марийский карт Леонид Канакаев рассказывает свою биографию, о роли карта в марийской деревне и молениях в священной роще. Деревня Сарсы, Свердловская область.

Карт Борис Александров проводит моления в новом месте в деревне Русская Тавра, организованном предпринимателем Владимиром Айметовым.

Ежегодные моления в священной роще недалеко от деревни Сарсы Свердловской области. Карт Леонид Канакаев.

Галина Васюкова с родственницей показывают, как они молятся у источника. Деревня Сызганка Пермского края

Ну вот как у нас, как вам сказать, у нас языческая вера, но мы молимся в лесу. Ну у нас Бог Земли, Бог Воды, Бог Леса… Я встречался в лесу с медведем как-то. Отошел, не стал убегать, а просто руками показываю: «Я тебя не трогаю, ты меня не трогай» – и все… Вот у меня жена – одна из честнейших таких женщин, она в жизни никогда не обманет, не врет. Но всегда как встанет, она всегда свою молитву марийскую, всегда говорит.

Валерий Кандыбаев

Деревня Усть-Маш, Свердловская область

“Молитву марийскую”. Многие марийцы, особенно старшего возраста, говорили нам, что по утрам всегда молятся. Однако у этих молитв нет специальных слов – как правило, просто просят здоровья и уберечь от неприятностей.

Валерий Кандыбаев

Деревня Усть-Маш, Свердловская область

Наталья Шуматова

Деревня Артимейкова, Свердловская область

“Никто ничему не учит”. Наталья Шуматова имеет в виду, что о марийской религии в 90-е негде было узнать, а о православии появилось много литературы.

А почему я в христианство пошла? Потому что были тяжелые времена, сами знаете, 90-ые. Запрещено было и христианство, церковь. Марийцев никто ничему не учит. Мы знаем Пасху, ну, ладно сходим, а больше-то ничего не знаем. Никаких молений-то нету. Кто бы меня молодую научил. Мне вот тяжело в жизни, научите меня, я хочу молиться богу и какими-то силами выжить. А муж пьет страшно, вообще невозможно было. Чего только не было, до развода чуть ли не доходили, драки – не драки, все было. Прошли огонь, воду, медные трубы. И я вынуждена была идти в христианство просто, и я пошла в христианство. А потом, вот сейчас уже, и моления появились, но, батенька, поздно. Я не могу так. Мне и буддизм нравится вообще-то… Но я считаю, что бог один. Вот и все.

Наталья Шуматова

Деревня Артимейкова, Свердловская область

Мать заставляла не то, чтобы молиться, а почитать. Гроза ударит…

Я-то сильно не ходил, я молодой был – мудрость, говорят же, к 40 годам подходит. В молодости шальные были – девки, выпивка. Ну как сказать, боженька дает искушения, специально проверяет. Дает, вот на тебе денежки, как ты себя поведешь? Можешь пропить, можешь на девок прогулять, можешь в свое удовольствие прожить. Он тебе дает, если ты все правильно понимаешь, делаешь – он еще дает. А если будешь заниматься богохульством, на свое удовольствие прожигать, то без денег останешься. Мое мировоззрение такое. Надо уметь делиться. Не то что Айметов грехи замаливает – я такие вещи мимо ушей пропускаю, собаки лают – караван идет. Без этого как? Все если одинаково будем, тогда скучно жить будет.

Владимир Айметов

Деревня Сарсы, Свердловская область

“Боженька дает искушения”. Айметов поддерживает и православие, и марийскую традиционную религию. На его деньги проводят ежегодные моления, он же помогает реконструкции монастыря под деревней Сарсы. Точно так же в его речи есть очевидные отсылки к христианству (“искушение”, “грех”), хотя креститься он не собирается.

Владимир Айметов

Деревня Усть-Маш, Свердловская область

Мать заставляла не то, чтобы молиться, а почитать. Гроза ударит…

Просто я чувствовал, что [Леонид Канакаев] умеет входить в медитацию, душу разгадывать, но мистического знака не было, не буду врать. Он умеет говорить, молодой, с образованием, начитанный. Три высших образования: агроном, педагог и президентская высшая школа директоров. При Ельцине еще учился и при Путине. Когда человек представляет лицо, я краснеть за него не должен, чтобы представлял народ.

У меня еще дядька есть матери, он тоже такой. Я его хотел – он умеет говорить, мудрый – но он чего-то отказывается. Ну, не можешь – не можешь.

Я сейчас [в роще] таблички сделал с богами, на каждую березу таблички повесил. Ну, как сказать, я тоже сам не знал, конечно, но Борис Алексеевич [Александров] мне названия всех богов написал. Девять богов. Каждая береза – есть свои поклонения. Белый бог, то есть самый главный; бог грозы; бог, который жизнь тебе подарил, да, бог судьбы. Ну там много, девять штук основных. Чтобы марийцы знали, какие боги. Три основных-то знают. Один год к одному дереву выношу, другой год – кто-то на свою родню ставит, он к этому дереву ставит, а я ко второму выношу. Сестра у меня сейчас третьему богу носит. Должна – третий раз она.

“Девять богов”. Количество богов в традиционной марийской религии точно неизвестно, поскольку нет устоявшегося пантеона. Однако в Марий Эл при участии уральско-марийских картов выпустили справочник, в котором опубликованы тексты молитв и перечислены основные боги. “Марийский завет” – так называет это издание старший карт Борис Александров.

У меня адвокат есть, православная тоже, поехали, говорю, туда, в баню сходишь, помоешься. Она вроде человек сильно-то не верующий, она туда подъезжает, говорит: «Слушай, над баней вижу – дедушка, старик с белой бородой. С белой-белой бородой». Ей видение показалось, не знаю, как она его увидела. Ей-то чего врать? Она глаза расширила. А так, в порчу она вообще не верит. Это самое хорошее лечение, когда березу обнимаешь, когда ты эту энергетику там берешь от земли, наверное, когда это все наполняется. Во-первых, мозг сам должен понимать, что не надо, это же психологическое, человек сам начинает. Во-вторых, от себя должен идти и духовная энергетика должна быть. Когда у тебя душа энергией насыщенна, она это все туда не пускает. А если душой слабый, может и пробить. Это моя простая формула.

Я узнал, что друзья собираются в какие-то определенные дни, ездят куда-то на молебен. Мне стало интересно, что это все-таки значит такое. Начал интересоваться. Непосредственно сдружился с Леонидом Ивановичем Канакаевым, года три это конкретно хорошая такая дружба. Сдружился с ним и начал через него познавать, что это такое. Я ему сказал: «Мне хочется это увидеть. Как это вообще происходит, что это такое». Он говорит: «Никто не против. Пусть даже ты будешь молиться своему богу, (в принципе, я так и делал) – можешь посещать, никто прогонять не станет. Ну вот и случилось три года назад. Нынче я посетил третий раз этот молебен. Все молятся. Дерево – природный такой образ, а я молился про себя тому еще православному Христу. А так как они не крестятся, я уже не крестился, конечно, но молился-то я вот так, свои просьбы, моления в отношении направлял к Христу. Как бы сказать: я не отвергся от православия – я все равно молился своему вот этому богу. Святое место, оно для любого должно быть святым, я так считаю.

Иван Роюков

Деревня Сарсы, Свердловская область

Что меня вовлекает и вдохновляет это делать, принимать активное участие – во-первых, непосредственная жизнь в марийском обществе. Мне хочется, чтобы то общество, которое здесь находится, мы почувствовали, что надо это делать. Раз у них считают себя язычниками, именно марийцы, пусть они вовлекаются в это. Создать какой-то интерес. Даже я пришел, что-то делаю. Я же не говорю им публично, что я молюсь все равно своему богу. Каждый молится своему богу в каком-то образе, так или иначе.

Вот вчера было моление, а позавчера мы ездили с Леонидом Ивановичем вечером посмотреть, обстановку разузнать, что да как там. И вот, значит, идем. Надо было занести бревна для костра. Я пошел за бревном, пораньше пошел, смотрю, Леонид Иванович (они с сыном были) они спускаются. Я только их прошел, поднимаюсь на гору, там, помните, один небольшой изгиб в тропинке был? И вот эту тропинку прохожу и про себя думаю, что-то меня заставило раз и подумать – а что если я встречу в каком-то образе вот этого бога, который именно природный, не Христа какого-то православного, так сказать, а именно вот этого природного, в каком образе выйдет. И вот я на момент какой-то представил себе, увидел этот образ – темный силуэт такой, высоковатый. Вот он был, а потом я думаю – ну он же может, если он бог, то он может и в белом, и в черном, в любом, тем более, в вечернее время – только подумал это и прошел. А потом Леонид Иванович поднимается, он мне говорит (я еще ему ничего этого не рассказывал): «Ты ушел, я смотрю туда вниз за тобой следом и вижу темный силуэт. Подумал не уж-то это Ваня уже обратно поднимается, да нет. И смотрю, раз, и исчез.» Именно в том месте. Потом я ему рассказывал. Они спускались, увидел Леонид Иванович вот это, прошел. Я потом поднимаюсь и в этом же месте меня что-то заставило об этом подумать. Из этого я для себя делаю какой-то вывод, что все-таки это не шутка, это что-то вроде серьезно. И я уже потихонечку, наверное, превращаюсь в язычника. Я не знаю, как это сказать. Ну, какое чувство у меня там? В принципе, наверное, такое же чувство, когда находишься в церкви. Какая-то воодушевленность, поднятое такое настроение, как сказать, торжественность какая-то чисто внутри. То, что вот это делается не просто так, а есть какая-то цель для чего, мог попросить у бога. Если сравнить с посещением церкви и вот этого святого места там на горе, скорее всего, лично у меня, вот такое же чувство святости этого места.

Антонина Алиева

Деревня Сарсы, Свердловская область

“Сюда”. Речь идет о деревне Сарсы. Антонина родом из деревни Малые Карзи Артинского района.

Когда я замуж сюда вышла, уже здесь по-другому было. У меня дедушка, бабушка – они все верующие были очень, и мама, в том числе. И даже меня в комсомол мама не разрешила. Такое было. Когда Павлик Морозов читали, учили нас, что кулаки могут, какое-то такое было сильно у нас, в нашей семье. Мама сильно верующая была у нас, очень. С дедушкой ходили, он меня заставлял идти на молебны. Он стоял у моллы рядом, помогал, помощником. Одеваться-то у нас сильно не было, в марийском халате я, и в школу пошла почти в этом, в первый класс. Ничего не было.

Антонина Алиева

Деревня Сарсы, Свердловская область

“Сюда”. Речь идет о деревне Сарсы. Антонина родом из деревни Малые Карзи Артинского района.

Мы же как бы считаемся дикие, язычники. Языком просишь как бы… Жалко это Семеныч вот умер, он мне рассказывал вот как еще раньше, когда ходили молиться на Толмачеву Гору, вот там они были, там эти были где-то еще голодный год в каком? Тридцать третий? Вот они до этого еще ходили, говорят. Вот у него дед молла, его дом-то все еще стоит. И этот дом как бы не разрушается, потому что в нем молились. Дом должен сам стоять и сам тихонько сгнил-сгнил-сгнил и потом только разбирать. Нельзя как бы этот дом разбирать.

Владимир Мишин

Деревня Юва, Свердловская область

“Языком просишь“. Среди уральских марийцев распространено объяснение язычества как “моления языком” – то есть, устное, без записанных текстов и формул.

Владимир Мишин

Деревня Сарсы, Свердловская область

Леонид Канакаев

Деревня Сарсы, Свердловская область

У нас нет какого-то института становления. Карты – люди, которые выбраны обществом, им доверяют. Меня “благословил” – понятный и общедоступный, более-менее отражающий суть термин – действующий карт. Перед тем, как быть благословленным, я в течение 4-5 лет по своему желанию и усмотрению ездил на эти молебны, помогал там, все делал, знакомился с порядком, вникал в смысл, в суть происходящего. Ну и, соответственно, он постепенно меня подвел к тому, что уже к пятому году практически я всем этим постепенно и овладел. Не всем, но хотя бы ознакомился с порядком, с правилами, с табу. На пятый год он поставил меня рядом с собой и благословил перед нашим марийским Большим Белым богом, что вот такой парень, который давно с нами работает, он готов шагнуть навстречу и вперед.

Честно говоря, это увидел и продвинул совсем другой человек. Это Айметов Владимир Иванович, глава крестьянского хозяйства, в котором я тогда работал агрономом. То есть он с 2000 года организовал это хозяйство, а я тут тоже работал. Одни словом, мы с ним начали работать вместе. И он, стоя горой за все это марийское – давайте-давайте, мы будем проводить молебны, участвовать там. Сам много раз оставлял на жертвоприношение свои подарки, то барана, то… один раз даже быка. Ну и я каждый год ездил туда к нему помогать, то есть фактически помогал я ему не в силу своих служебных обязанностей, а просто как по дружбе. Ну и постепенно… Оказалось так, что [карту] Борису Алексеевичу надо было рядом кого-то с собой, ну и он благословил.

У нас есть свои определенные нельзя, табу, которых мы в той или иной степени придерживаемся. Например, нельзя непосредственно принимать участие или организовывать похороны. Люди ушли на тот свет, и ушли. Марийцы относятся к этому очень легко и свободно. Ну ушел, значит идет все по цепочке, если дети хоронят родителей – это нормально, и у нас нет поводов убиваться, горевать. Так положено, так это все по природе идет. Когда дети умирают или когда нарушается вот этот порядок, это, конечно, другое. Но все-таки ушло и ушло, это уже не дело карта. Дело карта – осветлять, продвигать в будущее и расцветать. А то, что уже угасает, это уже нас не сильно касается. И у нас нет такого обряда – отпевания. На молебнах мы скажем слово, что такой-то такой-то… Но то, что мы приходим за него, что он был раб божий, такого я ни разу не видел и сам ни разу не участвовал.

Был случай в семье достаточно близких моих родственников. Как бы говорят проклятие такое или не проклятие. Сыновья до срока еще уходят из этого мира, и родители попросили провести молебен, чтобы снять это проклятие, либо как-то настроить… Там как раз родился еще один сынишка, и они хотели, чтобы этого сына та судьба не коснулась. Провели молебен. Мы работаем с причиной, а не со следствием, то есть нам интереснее наладить природное – то, что было отпущено судьбой – а не то, что уже случилось. Умер и умер. До срока ушел, но что ж теперь поделать, все равно воскресить его не сможем.

Конечно, марийцы в черной и белой магии тоже сильны, но я сам ничем подобным ни разу не увлекался. Хотя есть большой пласт нашей культуры в этом, что накладывают проклятия, и, по утверждениям, это очень сильное и доходящее. Если сказано, то оно будет. И с этим никто уже ничего делать не может. И представители других религий, других вероисповеданий, они не могут с этим ничего поделать. Марийское проклятие, если оно наложено, оно очень сильное. Даже еврейское не может с ним ничего поделать.

Я придерживаюсь позиции, которую озвучил наш верховный карт Таныгин Александр Иванович с Йошкар-Олы. Мы никому запретить присутствовать на наших молебнах не можем и не должны. Если люди туда приходят, значит, они уважают. Кто уважает, кто боится, кто по другим каким-то причинам, но они туда приходят. Значит, мы должны быть к ним если уж не со всей душой, то хотя бы терпимыми. Пришел, значит, это тебе надо. Но они не ходят, значит, это им не надо, либо какие-то другие пути их отводят. Тут у нас на деревне был один мужчина, я, говорит, три раза ходил, пытался попасть на эти молебны, все вокруг да около исходил, но так на молебен и не попал. Не знаю, почему. Все понятно, все объяснили – туда придешь, так повернешь. Но отводит его, плутает, сам не подходит. Значит, не созрел, не должен был там присутствовать, на все воля божья.

Раньше говорили – молельный лес нельзя трогать. Я помню, я с бабушкой ходила за земляникой, и бабушка мне все время говорила: «Здесь нельзя собирать землянику». Я спрашивала, почему? Она говорит: «Это молельный березняк». И собирать-то можно землянику, она буквально тут недалеко, но лес начинает тебя, как вам сказать… ну, ты будешь десять раз одно и то же место проходить. Ты не выйдешь с дороги. Бабушка, говорит: «Был случай, не могу найти дорогу и все. Не могу выйти”. Человек блуждает в молельном лесу, если что-то собирать, рубить. Нельзя.

Ольга Вапаева

Деревня Андейково, Свердловская область

“Лес начинает тебя“. Лес начинает путать. То есть, обидев молельную рощу, можно заблудиться в лесу. Считается, что сильная обида – например, вырубка священных деревьев – приведет к смерти.

Ольга Вапаева

Деревня Андейково, Свердловская область

Нина Кимаева

Деревня Сарсы, Свердловская область

“Туда”. На молельную гору, где сейчас проводят ежегодные моления.

“Мужики только”. Это касается и других обрядов, например, изгнания беса в деревне Красный Луг Пермского края. По традиции, обряды проводились только мужчинами. Сегодня в них принимают участие все.

Я вот, меня бабушка водила туда. Вот баня там, они сперва в баню пойдут, одеваются чисто белое, например, бабушка меня, неделю готовила свой дом. Вот перед тем, как идти, она моет, стирает, все-все, полностью, от и до, и потом они идут. Жертвоприношение делали там мужики только, а сейчас все – и мужики, и женщины идут туда. Так не делается.

Мы двойняшки родились за мной присматривала бабушка, а не мама. Поэтому она водила меня туда. Всегда водила. Дай тебе внучка счастья, всего тебе: здоровья, счастья и любовь была. Вот она всегда водила с маленьких лет, и они очень большие деньги оставляли там под деревом. Очень большие. Сейчас оставляют, но мало. Вот она готовила эти деньги – положит на окошко и высушит на солнце, и потом только туда несли, и крупу тоже так же. 9 разных круп. Сейчас не знаю, как делают.

Нина Кимаева

Деревня Сарсы, Свердловская область

“Туда”. На молельную гору, где сейчас проводят ежегодные моления.

Вот у нас, один мужчина, я, конечно, не буду говорить кто, у меня знакомых много, иногда спросят: «Вот марийская гора у вас где-то должна быть». Один человек говорит: «Зачем ты туда татаров водишь, русских людей?» Я говорю: «Бог один, ангел только другой». Бабушка мне всегда так говорила.

Сейчас же язычество и православие сплетаются, по большому счету. А потом, знаете, мама рассказывала, в Малых и Больших Карзях она жила, была священная роща. Она говорит, что когда мы ходили туда собирать ягоды и грибы, нам не разрешали даже в туалет ходить там. Нельзя в этой роще ходить. А потом эту рощу срубили, полностью. И семьи тех, кто срубил, они оказались в ужасном положении, они умирали страшной смертью. И тогда еще старики говорили – а село было богатое – если вот как бы рощу срубят, то будет страшное. И на самом деле. Если в Малые Карзи мы в том году ездили на концерт, там люди и клуб нормальный, и все, там есть предприниматель, который это держит. А Большие Карзи – они натурально спиваются, всей деревней, это просто ужасно.

Тамара Петелина

Деревня Сарсы, Свердловская область

“В Малых и Больших Карзях“. Деревни в Артинском районе Свердловской области.

Тамара Петелина

Деревня Сарсы, Свердловская область

“В Малых и Больших Карзях“. Деревни в Артинском районе Свердловской области.

Анна Стомова

Деревня Курки, Свердловская область

“Белое”. В Марий Эл марийская праздничная одежда белая, а на Урале белое надевают только во время молитвы. Обычная (праздничная) одежда красная.

Надевают все чистое, белое – льняные костюмы, рубашки и наподобие халатов поверх надевают. И на молельное место… Мне мама рассказывала, она по той улице жила, как на гору идти. Она говорила, держат рушниками, ставят тарелки, угощение, всякую стряпню, шанежки, оладушки, всякую стряпню держат и гуськом один за другим все-все в белом идут. И там на южной стороне место молельное было. Молились раньше, когда моя мама еще молоденькая была. Молятся до обеда, после обеда уже сами начинают праздновать, как пасхальный праздник отмечают. По домам ходят, зовут гостей.

Анна Стомова

Деревня Курки, Свердловская область

Мы не ходим молиться деревьям, мы просто заходим в лес собирать ягоды, грибы, цветы, или рубить на дрова. И мы просим, например: “Спасибо богу, что ты создал для нас вот это и вот это, помоги нам целое лукошко грибов насобирать или земляники”. Я когда березу ломаю на веники, говорю: “Прости, матушка-береза, не посчитай меня грешной”. Когда начинаю ломать, всегда так говорю.Когда начинаю ломать, всегда так говорю.

текст, видео:

НАТАЛЬЯ КОНРАДОВА

фото, видео:

ФЕДОР ТЕЛКОВ, АЛЕКСАНДР СОРИН

фото: АЛЕКСЕЙ ЕРШОВ

дизайн сайта: АНАСТАСИЯ ЛЕБЕДЕВА

видео: АНАТОЛИЙ КУРЛАЕВ

веб-дизайн: ИЛЬЯ ФИГЛИН

партнеры проекта:

Новосибирский государственный

краеведческий музей

Фонд «Президентский центр

Б.Н. Ельцина»

текст, видео:

НАТАЛЬЯ КОНРАДОВА

фото, видео:

ФЕДОР ТЕЛКОВ, АЛЕКСАНДР СОРИН

фото: АЛЕКСЕЙ ЕРШОВ

дизайн сайта: АНАСТАСИЯ ЛЕБЕДЕВА

видео: АНАТОЛИЙ КУРЛАЕВ

веб-дизайн: ИЛЬЯ ФИГЛИН

партнеры проекта:

Новосибирский государственный

краеведческий музей

Фонд «Президентский центр

Б.Н. Ельцина»